| |
Татьяна СУШЕНЦОВА
По следам Пугачева
(пребывание Пушкина в Казани)
Покрыта патиной веков
Его судьбы витая ковка,
Где так причудливо и ловко
Сплетались кольца завитков,
А время – вечности броня
Опять забвение пророчит,
Но где-то там три долгих ночи
И где-то два осенних дня!
В дороге выбившись из сил,
Он не имел к пирам охоты,
Его житейские заботы
Давно смирили прежний пыл.
Но где-то в недрах зрел сюжет,
И он, историей гонимый,
Шел по следам того, чье имя
В запрете было много лет.
И сам не ангел, не святой,
Не уступающий без боя,
Он понимал того героя
С мятежной, страстною душой.
Кто напитал, кто вдохновил!?
Бунтарь, закончивший на плахе!
Перо носилось по бумаге
И воскрешало прежний мир…
И все ушло, и как всегда
Блуждает прошлое в тумане,
И снова тонет в океане
С небес упавшая звезда.
Пока летит, она живет,
И видит старая планета
Огонь, что ярко вспыхнул где-то,
И тьму рассеявший полет.
Пушкин в Казани
Ранней осени тихая грусть,
Ночь прохладна, и дни коротки.
Протянулся извилистый путь
В древний город на склонах реки.
И ночной нарушая покой,
Сразу видно: приезжий, не наш,
По булыжной стуча мостовой,
Показался его экипаж.
И три дня, в напряженьи, в накал,
На пределе растраченных сил,
Что он в городе нашем искал,
Где о чем в эти дни говорил?
Тают звезды, все ярче заря,
Желтых листьев немая печаль…
Те же видел он стены Кремля,
И соборы, и волжскую даль.
Все ушло, и за давностью лет
Видим прошлое словно впотьмах;
Где-то здесь, на земле, его след,
Где-то тень на просевших домах.
Растревожив осеннюю ночь,
Мир уездный поднял на дыбы
И опять в неизвестное, прочь,
По ухабам превратной судьбы.
Расстилались луга перед ним
Золотым обрамленьем пути,
Он был молод, известен, любим
И казалось, что все впереди.
Где-то там, на дороге крутой -
Остановка на полном скаку –
Черной речки излом ледяной
И горячая кровь на снегу.
Бог нас учит любить и прощать,
Править жизнь покаяньем своим;
Мы по крохам готовы собрать,
Все, что здесь было связано с ним.
Сквозь века к нам протянута нить,
Груз вины, он не падает с плеч,
Нам сегодня дано сохранить,
Что вчера не смогли мы сберечь.
Последняя ночь
Дух тленья и натопленных печей,
Шаги, тревожный шепот за дверями,
А ночь металась бликами свечей
И набухала черными тенями.
Сквозь марево опущенных ресниц
Теряли очертания предметы,
И наплывали пятна белых лиц
Из темного портала кабинета.
Забвение, как милость, и опять
Огонь внутри все яростнее гложет,
И только бы сдержаться, не стонать,
Там, за стеной ОНА услышать может.
Он уходил, тот прежний весельчак,
Талантливый, напористый крамольный…
На столике церковная свеча,
Читает иерей у изголовья.
И он уже не тот, что был вчера,
Оправданный, очищенный в страданье,
И плакал исповедник у одра,
Последнее услышав покаянье.
А за окном все тот же Петербург,
Пресыщенный, надменный, равнодушный,
Мосты, Нева, повозок дробный стук
И та же злая, северная стужа.
Он уходил, назад не повернуть,
Как заунывно, горько воет ветер,
А где- то открывался звездный путь
И вечность, уступавшая бессмертью.
Поэту
Влеком новаторскими ритмами
И дерзким духом непокорности,
Он заряжал пространство рифмами
Стихов, парящих в невесомости.
Строка, как мера откровения,
Как след затерянного прошлого.
Она растянута во времени
До тонкой грани невозможного.
Она - вчерашнее соцветие,
Что в книге весточку оставило
Того далекого столетия,
Где для нее слагались правила.
Веков раскрученная мельница
Шумит над старыми могилами,
И кто-то снова будет мериться
В корнях разбуженными силами,
С капризной музой хороводиться,
На дрожь листа ложиться нервами,
И пить, и буйствовать, как водится,
И сотрясать устои перлами
В горячем вареве бессонницы,
До холодка рассветной млечности…
Стихи стремятся к невесомости
А может быть в объятья вечности.
Светлана МИНГАЗОВА
Вспоминая Пушкина
(с использованием цитат в тексте)
К 185-тилетию пребывания поэта в Казани
В безмолвии садов, весной, во мгле ночей,
Когда объято всё истомой сонной,
Заветный том с душою вдохновлённой
В тщедушном лунном отблеске лучей
Открою, и на ветхие страницы
Мой долгий взор с восторгом устремится:
О, наслажденье жаждущих очей!
Как славно быть в компании такой:
Онегин, Ленский, Ларина Татьяна…
Но вспышкой телефонного экрана
Нарушен кратковременный покой:
Мой голос для тебя и ласковый, и томный,
Тревожит позднее молчанье ночи тёмной
Непреходящей пушкинской строкой.
Роняет лес багряный свой убор,
Пунцовый георгин на клумбе вянет.
И добрая улыбка старой няни
Мне чудится из-за кисейных штор.
С кленовой кроны ветерок проворный
В колена опустил листок узорный
И лета бег необычайно скор.
Мне грустно и легко, печаль моя светла,
Здесь дух отчизны пребывает милой.
Прощусь пока с Русланом и Людмилой:
К заутрене зовут колокола.
Сколь короток звезды далёкой промельк! –
В руке моей – миниатюрный томик.
И чистый лист на плоскости стола. .
А.С.Пушкину
(На «Сожженное письмо»)
Тебе Элиза в час прощанья
Старинный дарит сердолик,
И это тайное свиданье,
Печалью омраченный лик –
Предчувствие того, что встречи
Теперь не будет вам дано.
Письмо желанной издалече
До пепла будет сожжено…
Но вашей безрассудной страстью
Супруг суровый разозлён,
И данной высочайшей властью
Из Петербурга гонит вон
Скорей опального поэта.
И расползается молва…
От пересудов колких света
Храните чувства и слова.
Но разлучить какая сила
Сумеет страстные сердца!
Кольцо бесценное от милой
Хранить ты станешь до конца.
………………
Ты помнишь бал у Ланжерона,
Январский шумный маскарад?-
В сиянье светского салона
Блистал изысканный наряд.
Как драгоценная камея
Там, в белом бархате – Она!
В восторге господа немея,
Хмелеют, не испив вина.
Полна изяществом врожденным
И жемчуг плеч, и стройный стан…
О, счастье! Быть вознагражденным
Тебе судьбою жребий дан.
Пленяет и умом, и словом,
И выражением очей.
Любовный пыл ей уготован
Одесских незабвенных дней…
И неподвластно чувство тленью,
Живёт отрадою в груди.
То дорогое впечатленье,
Не угасай! Не уходи!
Юрий ХАРА
Ода «Онегинской» Строфе
1
Строфа – четырнадцатистишье,
Сонета младшая сестра;
Как гения перо мальчишье,
Легка, отточена, быстра.
Евгений славой ей обязан,
Какой роман, шутя развязан!
Сам автор приходил в восторг,
Бывало, от внезапных строк,
Но знал, залог успеха – в норме,
Суть в соразмерности частей
(Так юный Вольфганг Амадей
Мир умещал в сонатной форме)
И на «магический кристалл»
Поэт надеяться не стал.
2
Итак, строфа. Она как метод
Организует рой идей,
Циклический порядок этот
Пронумерованных статей
Ведет счастливого поэта,
Как в сочинении сонета,
К открытиям, которых он
Не сделал бы вовек. Закон
Создания «Второго мира»
Вступает в силу, и творец
Главу романа, как дворец,
Возводит. Торжествует Лира,
Когда в содружестве идут
И вдохновение, и труд!
***
... Поэт один сейчас, и добрый кто-то
Вдали звезду вечернюю зажег.
Беседки мая, лиственные гроты,
Луною полон каждый лепесток.
Стиха Александрийского разлеты,
И ночи поэтический восторг.
В глуши под грустным небом Кишинева
Смятенье чувства и явленье слова…
Три года ссылки минуло, и мальчика
Уж не узнать в мужчине молодом,
Не привлекает более романтика,
Молчит герой (спасибо и на том)
Но все не зря и вызревают образы,
И дерзновенный подступает план:
Роман! В стихах! Одной строфой роман!
Наброски на полях тетради. Полосы
Чернил…Поэмы ранние, элегии…
В тот южный май, девятого числа
Над полем белоснежного листа
Для самых первых строчек об Онегине
Судьба перо Поэта вознесла!
Валентина ЗИКЕЕВА
Из Михайловского
Когда-нибудь приедешь тоже
Ты в этот тихий уголок
И вот тогда поверить сможешь,
Чем так пленить меня он мог.
Здесь дух поэзии повсюду
Крадется тенью по пятам.
И этому внимая чуду,
Взволнованно ступаешь там
В прохладу старых лип и елей,
Где Пушкин некогда бродил,
Где слушал нянькины поверья,
Где домовой их дом хранил,
Что и сейчас еще дозором
Обходит сад и огород,
И луг за стареньким забором,
И скат холмов, и берег вод.
Здесь Пушкин бронзовый устало
Прилег под яблоней в саду,
Где лицеистом он, бывало,
Купался весело в пруду.
Всё дышит памятью поэта:
Холмы, озера, старый дом…
Здесь вся природа им воспета.
Откроешь томик – всё есть в нём!
Михайловское. Три сосны
Вновь дождями изрыта дорога,
Где бродил наш опальный поэт.
Помнит время его силуэт
Меж деревьев на склоне отлогом.
Там всё так же шумят три сосны,
Чуть поодаль, у края опушки.
Сколько раз проносился здесь Пушкин
На коне в тихом свете луны.
Только нет больше старенькой няни.
Опустел уже дедовский дом.
Шалый ветер, гуляя кругом,
Вдруг в окошко пустое заглянет.
Вот и я той дорогой иду,
Поднимаюсь к трем соснам знакомым.
Этим шумом приветным влекома,
Вспоминаю стихи на ходу:
* * *
Задумался поэт… Перо в руке
Уже предвидит чудное мгновенье…
Витает где-то здесь, невдалеке,
Его очередное вдохновенье.
О чём-то будет новая строка:
О высохшем цветке иль старом друге?
Она ещё летит к нему пока
Наперекор морозной зимней вьюге.
А может быть, задумчивый Лицей
В нём пробудил свои воспоминанья.
В его стенах, средь ветреных затей,
Он осознал всерьёз своё призванье.
А может быть, о женщинах она?
Без них бы наш поэт не состоялся.
Любовь на свете править всем вольна.
И Пушкин, как положено, влюблялся…
Лишь пылкая душа могла творить,
Не сдерживая пламенного рвенья,
Чтоб нам сегодня снова говорить
О вечности мелькнувшего мгновенья… |
|
