* * *
Космос – вечная божья свобода, -
Мне сказал астроном-богослов.
Во Вселенной он ищет не воду,
А мелодии тонких миров.
В небе песни ночного простора
Заплетаются в звездный венок.
Мирозданье – оркестр, пред которым
С дирижерскою палочкой – Бог!
* * *
Ждем, что Спаситель придет,
Будет радеть о народе.
Плачет Россия. Народ
В землю, как слезы, уходит.
В плен не сдавались живьем,
Крестик на теле носили.
Мы себя сами спасем,
Если намолим Россию.
* * *
Душа юна и дух не дряхл.
Жизнь учим наизусть.
Мы в храмах, как на кораблях,
Плывем в Святую Русь.
То бьет волной, то бьет молвой
Дыханье гиблых мест.
Но словно флаг – над головой
Наш православный крест.
* * *
Скорее бы добраться до ночлега,
Пока в деревне люди не уснут.
Скрипит моя разбитая телега
И щелкает лохматым длинный кнут.
Живем на горе, а не на потеху,
Как двести лет назад… И грязь, и жуть.
Бежит лошадка там, где не проехать
Машинам – позабытый русский путь.
Смеркается. Но шаг лошадки пегой
Короток. Впереди слышна гроза.
Скрипят деревья. И скрипит телега.
И жизнь течет, как двести лет назад.
* * *
В зеркалах тени предков – соседи
Нас на землю спускают с небес.
Конденсаторы тайн и трагедий –
Зеркала, что сверкают окрест.
Общий мир не делите на части,
Чтоб не резали жизнь грани зла.
К нам ворвутся чужие несчастья,
Если мы разобьем зеркала.
* * *
Гаснут звезды, словно угли,
На рассвете в облаках.
Угловатый город Углич
Просиял костром в веках.
Облака завиты в букли,
Чайки дремлют на песке.
Куполами древний Углич
Отражается в реке.
Замираю – всплеск ли, стук ли…
Сладкий донник видит сны.
Поднебесный город Углич –
Сердце северной страны.
* * *
Павшим в бою
Как тень, отбрасываем плоть,
Но души сберегли.
Эвакуирует Господь
На небеса с земли.
В траве кузнечики звенят.
И жизнь, и смерть – к лицу.
В лучах небесного огня
Легко лететь к Творцу.
* * *
Летят снежинки с темной высоты
В застывшие леса сквозь белый воздух.
Чернеют, словно зимние цветы,
Среди густых ветвей вороньи гнезда.
Зачем грустишь в своей квартире ты,
Когда покрылись окна снежной дрожью.
Зимой заметней черные цветы,
Парящие над белым бездорожьем.
* * *
Солятся грибы. Кипит варенье.
Загустела в небе синева.
Тише и грустнее птичье пенье.
Сушатся в поленницах дрова.
Август стелет в теплой роще тени.
Жизнь прекрасна – смейся и пляши.
Вечность, воплощенная в мгновенье, -
Счастье человеческой души.
* * *
Серп и молот со стен и башен
Сняли – жизнь не всегда права.
Наше время – время не наше:
В нем чужие звучат слова.
Быт – разрушенный до основы.
Опыт предков не склеить встык.
Забывая родное слово,
Дети учат чужой язык.
* * *
У жены нательный крест под блузкой,
Без креста народ и слаб, и сир.
Как Христа, Творец приносит русских
В жертву, чтоб спасти заблудший мир.
Помолюсь о предках. Я не вечен –
Улыбнись и каждый жест лови.
Догорают люди, словно свечи, -
Плачет Храм Россия – на – Крови.
БИТВА
I.
Казалось все… Нет больше сил.
Спустился с неба ангел.
Здесь русские? – меня спросил
И встал на правом фланге.
И по земле, и по воде
Лежит путь к русской славе.
Я знаю: никогда в беде
Спаситель не оставит.
II.
Плачет иволга. Мышь пищит.
Меч лежит на груди крестом.
Не кладите меня на щит.
Встану сам со щитом.
Озарились и храм, и скит.
Сила духа – небесный свет.
Битва кончена. Враг разбит.
Торжествует Новый Завет.
* * *
В слезах земля моя родная,
Народ оболган и гоним.
Я смерти не боюсь. Я знаю:
Все вытерпим и победим.
То урожай, то посевная.
То мир небесный, то земной.
Я смерти не боюсь. Я знаю:
В молитвах предки надо мной!
* * *
Вокруг села охотится зверье,
Струятся тени вкрадчиво и тихо.
Луна зашла. Но отблески ее
Хранит на спелых гроздьях облепиха.
Сгустилась мгла меж солнцем и луной.
Тревожно. На прогулке не до шуток.
Ночная жизнь опаснее дневной,
Когда не выбираем время суток.
* * *
Ноябрь облысел, как Никита Хрущев,
Стучит по забору ботинком,
Надетым на пугало. Кто там еще
Качает у дома былинки?
Наверное, ветер. А может быть, мышь.
Тоска. На душе сиротливо.
Под дождиком стынет промокший камыш
В болотине возле залива.
В деревне торгуют копченым лещом,
А лодки лежат кверху пузом.
И как хорошо, что Никита Хрущев
Под пиво завез кукурузу.
* * *
Над трубою золотится вечер,
Филин опустился на конек.
Из-за леса освещает вечность
Звездочки туманный огонек.
Что оставим? Бренные останки.
Долог и запутан путь земной.
Что это – комета или ангел –
Озарили небо надо мной?
* * *
Опасно жить в дождливом Петербурге:
Скользят в грозу ступени и перила.
Чадят поэты – мятые окурки:
Поэзия до пальцев искурила.
И жизнь непредсказуема, и климат.
Гром, как топор, сон разрубил на части.
Чадят поэты… Их еще поднимут,
Чтоб насладиться стихотворным счастьем.
* * *
Листопад планирует во рвы,
Ветер – и надсмотрщик и погонщик.
Самородки золотой листвы
Намывает дождь в осенней роще.
На реке и в поле – пустота,
На приколе и скирда и катер.
Отреченье ветки от листа.
В октябре дождь – золотоискатель.
* * *
Г. Мурикову
Можно в бреду чертей пасти,
Можно вещать помпезно.
Нужно лечиться в юности,
В старости – бесполезно.
Кончится путь земной,
Если глаза закроем,
В юности – тишиной,
В старости - вечным покоем.
* * *
Решалось все с жару да с пылу,
Жилось, как в нелепом кино.
Подумал: «Давно ль это было?»
И понял внезапно: «Давно!»
В ладони перо, а не птица,
А в небе – луна до утра.
Не знаю, что завтра случится.
Не помню, что было вчера.
* * *
Сгустится вечер. И машины
Сквозь сумрак выпучат глаза.
И ляжет желтый свет под шины,
И заскрежещут тормоза.
Скатилось солнце незаметно,
А в лужах плещется вода.
Машины с дач увозят лето
По бездорожью в города…
Сгустился вечер. Выпью кофе,
Разбавив крепким коньяком.
Тень на стене, Качнулся профиль
Того, с кем лично не знаком.
Блеск звезд от края и до края.
Эфир последних новостей.
Свет дачной лампы собирает
Ко мне непрошенных гостей.
|
* * *
Печь топлю. А под окошком ветер
Яблоню сгибает словно трость.
Я случайный гость на этом свете,
Но забыл, что я всего лишь гость.
Не один такой. Наш мир не прочен.
Хрупко и здоровье, и семья.
В сердце – холодок бессонной ночи.
Трость. Пижама. Жесткая скамья.
Взгляд растерян, разговор отчаян.
И смешон тот врач, что учит жить.
Он распределяет, как хозяин,
То, что смертным не принадлежит.
Копим деньги. Тайно строим планы.
Ищем славу там, где ждет позор.
Все нелепо и немного странно…
Лишь на небе – воля и простор.
А когда меня задует вечер,
Словно догоревшую свечу,
Обретая призрачную вечность,
Сизым дымом в небо улечу.
* * *
Разбита русская дорога.
То колея, то волчий след.
Мой путь – вперед. Я верю в Бога,
А там где Вера, страха нет.
То дождь, то снег идет из тучи…
С молитвой легче путь земной.
Я не один. Смотрите лучше:
Дружина предков за спиной.
* * *
И холод рек, и пустота полей.
Гуляю выбрит и тепло одет.
И клинописью поздних журавлей
Зашифровала осень свой сюжет.
Промок церковный сад и палисад.
Убавилось на паперти калек.
Сакральный след естественных утрат
Оплакал дождь, а вскоре спрячет снег.
* * *
Не спрятаться в народе,
Когда народ – родня.
Я от людей свободен,
А люди – от меня.
Кричу о чем угодно –
Ни сердцу, ни уму.
Я стал таким свободным,
Что хочется в тюрьму.
* * *
Не отличить ноябрь от марта:
Куда ни ступишь – лужи сплошь.
Дозреет сердце до инфаркта –
И жизнь оценят в медный грош.
Кремнистый путь блестит, как Млечный.
И крик совы, и звон струны.
За жизнь Христос предложит вечность,
Но нет у вечности цены.
* * *
Сумрак. В дымке тонут лица.
Жизнь тяжелая, как труд.
Не с кем тайной поделиться –
Продадут и предадут.
Все и выпито, и спето.
Грустно. Где былая прыть?!
Разговариваю с ветром –
Не с кем больше говорить!
* * *
Ошибся – народ не стадо!
Ты думал, что умных нет?
Молись! Не проси пощады.
Держи за грехи ответ.
Недолго тебе осталось
Носить по дорогам плоть.
Не надо давить на жалость –
Нас всех пожалел Господь!
* * *
Красны полотнища знамен –
Кровавая заря.
Отрекся царь. Но раньше он
Отрекся от царя.
Белогвардеец… А когда
Перехитрил судьбу,
От пули красная звезда
Зажглась на белом лбу.
* * *
Это не элита, а шпана:
Смотрят косо, рожи корчат криво.
Мы – разоруженная страна,
Мы – страна на вынос и на вывоз.
Им плевать на совесть и молву,
Вставшим под враждебные знамена.
Грабят, как сожженную Москву,
Грабили войска Наполеона.
Но придется в страхе отступать
По смоленской вымершей дороге.
Будут звать детей, отца и мать,
Но не вспомнят о распятом Боге.
* * *
День – в слезах. И ночь – в слезах.
Шум дождя в трубе.
Не гасите жизнь в глазах,
Словно свет в избе.
Щель меж туч блеснет звездой,
А за нею вслед
В мертвый сад живой водой
Хлынет солнца свет.
Вкус беды и вкус вина –
Схожи. Боль утрат.
Не гасите жизнь – она
Расцветет, как сад.
* * *
Полетели в небо стаи вьюг,
Но мороз по ним стреляет в лет.
Воду утки унесли на юг,
На реке оставив мутный лед.
Стало больше безымянных рек,
Меньше торных тропок и дорог.
В Красной книге – сельский человек,
А хозяин в мертвых селах – волк.
Беспробудно избы в селах спят.
В печках – стужа. Двери на засов.
В половодье утки прилетят,
Не услышав детских голосов.
Но не вспомнит имени река
Собственного – не вернется речь.
Мы, оставив торные века,
В смутном – не смогли себя сберечь.
* * *
Дождь и слезы. И зябко, и сыро.
Я пальто от простуды спасен.
Над промокшим безропотным миром
Ветер, словно топор, занесен.
В дождепад на душе беспокойно –
Зонт промокшему в жертву готовь.
Роща в осень пришла, как на бойню,
Хлещет струями желтая кровь.
Под зонтом я с простудой не дружен,
Долог путь от воды до беды.
Присмотрюсь – это вовсе не лужи,
А ноябрь оставляет следы.
* * *
В.С.
Нечистый выделяет квоты
На страсти каждый божий век.
Но мир людских страстей – болото,
В нем тонет грешный человек.
Где страсти, встретятся напасти,
Корысть и подлость, буйный нрав.
И не в чужой, а в нашей власти
Пройти, подошв не замарав.
* * *
Сено в копнах – день прошел не зря.
Солнце скрылось в чаще краснотала.
Скошена вечерняя заря –
Косари в село идут устало.
Обрывались в церкви тропари.
Падали и высыхали росы.
Вымерло село, но косари
В памяти моей идут с покоса.
* * *
Листопад сорвал с деревьев маски,
Истинные лица показав.
Осень дверь захлопнула с опаской,
Выписав земле мороз, как штраф.
Вьюги и метели любят танцы,
Белизну во сне и наяву.
Но зимой деревья – африканцы:
Черноту не спрятать под листву.
Я и сам гуляю черно-белый,
Зимний, словно роща – продувной
А мое стареющее тело
И в мороз останется со мной.
* * *
Намыль вдохновеньем слова,
Ступив на скамеечку славы.
И кругом пойдет голова
Всерьез, а не ради забавы.
Поэт беззащитен, как тля.
Нас пять, а быть может, и десять.
Поэзия – это петля:
Повесишься или повесят.
* * *
Не ставьте свечку в изголовье…
Пью из бутылки черный ром
И грею сердце над любовью,
Как руки греют над костром.
Зачем бросать с дороги камни
В меня? Ничтожная игра.
И воспарит над облаками
Моя любовь, как дым костра.
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
К 60-летию
Из новых стихов
Из новых стихов
|
Борис Александрович Орлов родился 7 марта 1955 года в деревне Живетьево, Брейтовского района, Ярославской области. Окончил Ленинградское высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского (1977), Московский литературный институт имени М. Горького (1985). Служил на Северном флоте на атомной подводной лодке (1977—83). Работал в газетах: "На страже Заполярья" (1983—86), "Советский моряк" (1986—90). Был начальником отдела Центрального военно-морского музея (1990—93). Руководит ЛИТО "Путь на моря" им. Всеволода Азарова. Капитан 1-го ранга. Автор 13 книг стихов.
Главный редактор газеты "Литературный Петербург" , член Санкт-Петербургского союза журналистов, Православного общества санкт-петербургских писателей. Академик Петровской академии наук и искусств. Награжден медалями. Секретарь Союза писателей России, председатель правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России.